Зависимость от психотерапевта. Формирование психологической зависимости от психолога-профанатора - Смерти нет! Зависимость от психолога

Добрый день, друзья!
Мне 39 лет. Сыну 9 лет. У меня сильная зависимость от моего психолога. Редкая тема для ру-психолог..
Я общалась с психологом около двух лет, платно, раз-два в неделю, первые полгода лично, потом я уехала и продолжили по телефону. Из-за нехватки денег общение было прекращено мною 2 месяца назад, и началась ломка.
Меня без нее просто разрывает.
Все эти два года я живу от разговора до разговора с ней, и понимаю, что без нее просто погибну.
Мой запрос к вам - что со всем этим делать, ведь мне надо жить своей жизнью, а не тратить и так
нулевой ресурс и последние деньги на завоевание ее любви. Я это делаю, это не получается.
Но зависимость она потому и зависимость, что головой все понятно, но чувства сильнее разума.

Общение с ней шло по циклу.

В понедельник я общалась с ней, во вторник мне становилось очень тоскливо без нее и (последний год) мучала ненависть. Проблемы она не решила, любовь ее я не получила. В среду тоже. В четверг становилось полегче, ведь оставалось три дня, ненависть уходила, в пятницу полегче, а в выходные я записывала в тетрадочку, что я ей скажу, и думала, как сильно я ее люблю.
Я сразу стала зависима от нее. Назовем эту даму АВ.
У меня родители меня открыто ненавидели, и АВ лицом похожа на родительницу мою.Это многое обьясняет. Перенос сильный. Да и я неуверенная склонная к зависимостям личность, на себя не опираюсь, везде ищу сильного, родителя.
Два года в голове крутились диалоги с ней, последний год шла по улице и вслух с ней говорила.

Все эти два года у меня депрессия, вызванная переездом, но, возможно, АВ сама ее на какую-то долю провоцирует. Я панически боюсь остаться без нее, а она на вопрос, когда мы расстанемся, сказала, что пока мне плохо, ни о каком расставании и речи быть не может. Мне тут же стало хуже.
Я ее люблю как маму, и она мне давно не решает ничего, просто слушает рассказы о моей жизни, иногда говорит
общие фразы. Все это я ей говорила, но она считает, что помогает мне. Раньше она делала робкие попытки уйти,
но я каждый раз останавливала ее аргументами.

Кроме нее и сына, с миром меня никто не связывает.
У меня нет ни мамы, никаких других родственников, друзей нет 20 лет, нет денег,
я в чужом городе совсем одна и с болеющим ребенком, работа временная.
Депрессия и тяжелое нарушение сна.
С днем рождения 10 лет никто не поздравляет. А есть ли я сама? Не знаю.

Ходила к психиатру, он не смог подобрать антидепрессанты, надо было лечь в больницу с депрессией, но некуда было деть сына, и там всех ставят на учет, а при приеме на работу требуют справку, что не на учете. Депрессия очень сильная,
Этой зимой суицидальные мысли были, было трудно двигаться и говорить. Сейчас депрессия из тяжелой перешла в среднюю.
Каковы результаты работы с АВ?
АВ меня поддержала, и я смогла наконец разьехаться с мужем и с родителями, унижавшими меня всю жизнь. Муж еще и бил. Теперь живу с сыном в своей 3-хкомнатной квартире в крупном городе на Урале. Меня впервые за 40 лет никто не выгоняет, не унижает и не бьет. За это спасибо АВ. Правда, спасибо!

Остались мои внутренние проблемы.
1.Депрессия , все два года общения с ней нарастала.
2.

Переехала из маленького городка в Подмосковье, где прожила 18 лет, где мне было так хорошо,
на Урал, здесь как на зоне, дни считаю, город огромный, но грязный, холодный и темный.
Переехала с сыном из-за отсутствия работы, но здесь, на Урале, совсем плохо, не могу привыкнуть.
А куда ехать отсюда, не знаю. В подмоск. городке 20 тыс. жителей, снова будут проблемы с работой,
в Москве квартиру не куплю никакую. Будущее непонятно. Снимать в Москве с ребенком?
Ехать на юг?

С Урала надо уехать из-за здоровья сына,
но снова не знаю куда.
3.Кем работать, в 40 лет не знаю .

Пока была замужем, ни одна работа не получалась,
сменила 10 работ, потом плюнула и стала домохозяйкой. Потому и терпела выходки бывшего
мужа так долго, что не умела себя прокормить. Сейчас устроилась воспитателем, но с работой не справляюсь,
дети не слушаются. Денег остается 5 тысяч. Делать ничего не умею, медлительная, быстро устаю,
компьютер знаю плохо, сон сильно нарушен, когда не высыпаюсь, работать не могу вообще.
Кому нужен такой работник?
4.Сын тоже стал невротиком, 7 лет смотрел, как отец избивает мать, его колотят в школе, не может учиться.
Каждый месяц он болеет тяжелым ОРВИ.
5.Я не могу опираться на себя. Без сильной личности рядом я рассыпаюсь.
Сколько раз я спрашивала АВ, как научиться опираться на себя, но в ответ были общие фразы.

Вопросы к АВ.

1.Почему она, заметив мою зависимость, ничего мне не сказала?

Зависимость получилась в первые полгода общения. Мы обе внесли свой вклад. Про свой я сказала, а вот ее.
Первые полгода очного общения она очень много, на каждой сессии, рассказывала мне о своей семье, обо всех
родственниках, и о свекрови, и о муже хорошем, и о дочерях успешных, и о папе заботливом,
я чувствовала себя очень неловко, но потом привыкла, стала воспринимать этих людей как своих, а семья - это то,
в чем я остро нуждалась. Это была ее ошибка. Зачем она это делала?

И один раз она сказала, что я ей почти как дочь. Она конечно, этого не помнит, но это было.
Мы возможно вкладывали в слова разный смысл, она хотела так меня поддержать, и все.
Еще я говорила АВ, что к ней привязана, а она говорила в ответ "и я к Вам привязана."
Потом я попросила не говорить таких слов, а АВ не смутившись, ответила, что она "привязана в рамках проводимой работы".
Это было очень лицемерно, я почувствовала себя обманутой.. Тогда и надо было так говорить.
Она конечно ко мне НЕ привязана, я для нее - не более чем очередной клиент, источник денег,
а вот я готова с ней разговаривать всю жизнь, отрывать скудные финансы от сына, мне плохо без нее.
Надо было сказать мне прямо, поработать над моей нелюбовью к себе.

2.Первые полгода АВ активно самоутверждалась за мой счет, рассказывала, какая она успешная, творческая и сильная личность, что она самодостаточная, творческая, уверенная с себе, с высокой самооценкой и т. д., про любящих родственников, в это же время меня колотил муж.
а я восхищалась ею. Она получила восторженную поклонницу, а я - ее поддержку и еще, увы, зависимость.

3.Почему она не несла отв.-ти, когда мне стало хуже ,через полтора года работы, зимой, и отделывалась общими
фразами, и говорила "Вы же сами над собой работаете", а у меня нарастала депрессия.
Почему не анализировала причины депрессии?
Вся работа по телефону, и когда мне резко поплохело, проходила по схеме:

1.АВ- "какой Ваш запрос"?
2.АВ -"А Вы сами как думаете?"
3.Я сама себя анализирую.
4.АВ говорит общие фразы, высокомерно добавляя - "Ну Вы же сами над собой работаете."
5.Снова общие фразы, я ее благодарю, и -"записывать ли Вас в следующий раз?"
И это когда мне хотелось повеситься, я не могла двигаться и говорить!

4.Почему АВ боролась с зависимостью от нее некорректными методами,

например, показала, что умеет ругаться матом,
и эту матерную фразу, смысл которой был -"уйди", я приняла на свой счет.
и т. д. Спрашивала резко, зачем я к ней вообще хожу, это еще на очной встрече.
Летом я приезжала в этот городок, очень волновалась, идя на встречу с ней,
а она первое что сказала, - как бы к слову предложила мне пройти за дверь и оттуда (!) разговаривать с ней.
Это когда я заметила, что по телефону было проще разговаривать.
И так ни разу и не извинилась. "Мне жаль", - и все.
А я и приезжала-то - чтобы с ней увидеться. Представляла, как она обрадуется, как пригласит войти, и такую травму получила только. Плакала три дня.

Ваши мысли?
1.За что схватиться- депрессия, зависимость,
здоровье сына, переезд в другой город, моя работа? С ситуацией не справляюсь.
2.Как избавиться от зависимости и найти опору в себе?
3.Как закончить депрессию и жить в радости?
4.Как полюбить себя, иначе я останусь жертвой?
5.Стоит ли сказать АВ, что я уже давно общаюсь с ней, чтобы вызвать ее любовь, и что ненавижу ее за то,
что любовь не вызывается?
6. Меня очень тянет переехать обратно в мал. подмосковный городок, мне там было хорошо, привычная обстановка, и еще я хочу снова видеться с ней, пускай редко на улицах встречаться. В се равно я очень люблю ее, и надеюсь как-то сблизиться с ней.
Думаю, там я опять начну ходить к ней на консультации и маятник "любовь - ненависть" кого-то из нас шарахнет по голове. Скорее всего меня. А другого психолога там нет.
Там вероятны проблемы с работой, с деньгами. Хорошая ли это идея - возвращение?

Все это прекрасно и красочно описано у Ялома.

Несколько лет назад, начиная курс интенсивной психотерапии, на каждом сеансе, я в голове держал неумолимую мысль о том, что мой психолог хочет втянуть в какую-нибудь свою авантюру под красивой этикеткой «лечение». Я практически был полностью уверен, что моему психологу не интересна моя личная жизнь, и что единственный исход терапии будет состоять в том, что я стану зависимым от психотерапевта, и реки немалых денег перетекут от меня к нему (в данном значении, к ней.)

Решать проблемы личностного плана, подозревая психолога в том, что он хочет меня втянуть в свою зависимость, очень сложно, так как это уменьшает мое доверие к нему. На одном из очередных сеансов, я озвучил ей свои опасения по поводу зависимости, на что она ответила пониманием моих страхов. Мы обсудили в детальных моментах мои реальные и вымышленные переживания, после чего, переживания по поводу зависимости от психолога больше не волновали.

Сейчас, когда я сам веду активную частную практику, мне самому довольно часто приходится встречаться со страхами клиентов относительно зависимости от меня, психолога. Суть страхов, прежде всего, сводится к тому, что я смогу проманипулировать доверием и, используя знания про их душевную организацию и слабые стороны, буду «вытягивать» деньги. Мало того, страхи моих клиентов еще сводятся к тому, что в дальнейшем, они не смогут принимать самостоятельных решений в жизни, что мое участие станет постоянным.

Прежде всего, я интересуюсь у клиента тому, относятся ли его опасения только ко мне, имеют ли место подобные переживания в отношениях с другими людьми? Лично у меня, эти переживания пересекались с опасением стать зависимым от женщины, что я не смогу принимать самостоятельных решений без ее влияния. Что касается ответов других людей, то ответы чем-то совпадали, куда добавлялось родительское влияние, влияние начальника и т.п.

Не могу сказать, что опасения стать зависимым от психолога является чем-то вымышленным. Если у человека душевная организация сформирована так, что он выстраивает отношения с другими людьми только зависимого типа, то его стремление к зависимым отношениям с психологом вполне понятна. В данном случае, зависимое поведение клиента, является неотъемлемой частью успешной терапии, в которой, в последующем, выстраиваются отношения между психологом и клиентом другого уровня. Сформировавшийся новый уровень отношений клиента с психологом, переносится на другие отношения с другими людьми.

Если психолог не прошел профессиональной подготовки (личная и групповая терапия, супервизия, интенсивы), то высока вероятность того, что психолог будет порой невольно втягивать клиента в позицию «ты без меня не справишься», периодически напоминать о проблемах, которые еще необходимо решить. Суть такого поведения со стороны психолога состоит в том, что он, как психолог, существует только тогда, когда у него есть клиенты. Ему психологическая практика необходима для того, чтобы возносить собственное Я, претендовать на превосходство и всемогущество. В таком случае можно говорить о том, что модель отношений психолога с клиентами и другими людьми — зависимого типа. От такого психолога, в лучшем случае, можно оказаться вообще без поддержки.

В довольно сарказмичном заявлении многих людей о том, что все психологи имеют проблемы, имеется не малая доля правды. Только психолог высокого уровня (психотерапевт), имеет решенные проблемы и опыт того, как их решать. В этом и состоит его основная задача перед клиентом, чтобы совместно найти варианты решения сложившихся обстоятельств, и в дальнейшем, исключить их повторение. Мало того, клиент со временем обучается тому, как самостоятельно решать жизненные перипетии без помощи психотерапевта, и грамотный специалист только помогает ему в этом.

Если человек боится стать зависимым от психолога, и этим отказывает себе в возможности получения помощи специалиста мотивируя тем, что психолог втянет его в зависимость, возможно, в этом будет скрываться его тайная личная выгода. Выгода в том, что ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ о некомпетентности специалиста помогают принять смелое решение не менять привычную жизнь. Порой, проще придумать тысячу причин, чем предпринять пусть одну попытку и проверить.

Есть реальные, а есть вымышленные опасения того, что психолог втянет вас в свою зависимость, или что вы станете зависимым от него. Понять, что из них что, возможно только на практике, на личных встречах со специалистом: анализируя процесс, говоря о своих опасениях с задаванием прямых, конкретных вопросов о зависимости. Психолог, в свою очередь, должен ответить прямо про свое отношение к вам, к денежной оплате консультаций, а не отвечать витиевато, уклончиво, избегая темы зависимости в психотерапии. Статья написана 11.11.2011 года.

3 . о. п. представляет собой довольно распространенную особенность пациентов, проявляющуюся в процессе психотерапии. Большинство пациентов в начале лечения имеют неоднозначную мотивацию относительно формирующихся взаимоотношений с психотерапевтом: с одной стороны, стремление к независимости и противодействие контролю и давлению, а с другой - поиск поддержки, опоры и помощи. У здорового человека баланс потребностей в независимости - зависимости в процессе социализации претерпевает изменения: зависимость уменьшается, а независимость возрастает. При некоторых обстоятельствах у любого человека зависимость может периодически возрастать, например во время болезни, независимость также может возрастать, например в случае успеха или в полностью контролируемых опасных ситуациях. В соответствии с представлениями В. Н. Мясищева, зависимость, становясь все более устойчивой формой отношения пациента к другим, может трансформироваться в невротическую зависимость как черту характера.

В психотерапевтическом плане невротическая зависимость связана с таким типом поведения, когда пациенту кажется, что он может добиться прогресса только в той мере, в которой он получает от психотерапевта нечто, отсутствующее у него самого. Он опирается на врача, а не работает с ним, стремится избежать расставания, а не добиться независимости (Лоуэр - Lower R. В., 1967).

Согласно психоаналитическим представлениям, зависимость является проявлением посредничества Я в интрапсихическом конфликте, выражением сопротивления и защиты. Эта зависимость проистекает из недостаточной удовлетворенности и формирования чрезмерных требований в период оральной фазы психосексуального развития, а также из переживания страха расставания в анальной фазе развития. Влечение к доминированию анальной фазы подавляется при продолжительной зависимости, но другие анальные побуждения проявляются в пассивноагрессивном контроле объекта зависимым пациентом. В своей зависимости больной стремится избежать садистских побуждений, свойственных более поздним фазам. Эти желания победить соперника и отомстить объекту, принесшему разочарование (переживания в контексте эдипова конфликта), вызывают тревожность, связанную со страхом кастрации и расставания, что является основной мотивирующей силой при регрессии к зависимому поведению.

3. о. п. как сопротивление проявляется в том, что пациент противодействует анализу переноса, сосредоточивает внимание на реальных аспектах взаимоотношений с психотерапевтом и пытается превратить его в самого значимого человека в своей жизни. Психотерапевт воспринимается как главный источник силы. Инсайт не влечет за собой изменения поведения, пациент стремится быть “хорошим”, он не меняет свою жизненную ситуацию, так как это грозит окончанием лечения и прекращением взаимоотношений с психотерапевтом.

Чтобы фундаментально изменить человека по мнению Фрейда (Freud S.), необходимо вовлечь его в эмоционально заряженные взаимоотношения и использовать З. о. п. для оказания влияния на него в желаемом направлении. В психоанализе появление 3. о. п. рассматривается как признак прогресса, так как это может способствовать разрешению трансферентного невроза. Однако есть опасность возникновения устойчивой привязанности к психотерапевту, что может необоснованно затянуть процесс лечения. На пути выработки более сильного Я пациент вначале обучается доверять врачу, с тем чтобы на основе доверия-зависимости развить свою независимость. Разумеется, психотерапевт не поощряет зависимость, но может и не предпринимать никаких мер по противодействию углублению 3. о. п.

В основе 3. о. п. может быть невротический конфликт зависимости - независимости, который отражает столкновение инфантильных притязаний на опеку и стремления Я к активности и независимости. Нередко манипулятивный поведенческий стереотип проявляется в том, что зависимый и беспомощный пациент, внешне играющий второстепенную роль, фактически пользуется этим для достижения контроля и доминирования над другими людьми. Такой больной инстинктивно вовлекает психотерапевта в подобного рода коммуникацию, при этом он апеллирует к нередко имеющейся у последнего неосознаваемой им потребности быть всемогущим.

В процессе психотерапии важно сфокусировать внимание на проработке конкретных травмирующих переживаний, связанных с зависимостью. Психотерапевт сосредотачивает усилия на мобилизации саногенных личностных ресурсов пациента, на преодолении его привычного стремления отстаивать свою зависимость, переориентируя его в сторону развития независимости. При использовании психофармакотерапии необходимо учитывать возможность хронизации З. о. п. у такого пациента, сочетающейся нередко в этом случае с психологической зависимостью от транквилизатора. Даже эмоциональная поддержка как вид психотерапевтического воздействия в отношении зависимых индивидов может таить опасность ограничения роста независимости. Также существенным может быть период завершения психотерапии и прекращения взаимоотношений “пациент - психотерапевт”, В трудных случаях может оказаться эффективным участие котерапевта в виде либо постоянной совместной работы, либо поочередных приемов пациента. Иногда полезно предварительно вместе с больным установить конкретный срок окончания лечебного курса и четко ориентироваться в процессе выполнения психотерапевтических задач на эту дату, добиваясь усиления Я пациента и развития его независимости от психотерапевта.

Зависимость от психотерапевта представляет собой довольно распространенную особенность пациентов, проявляющуюся в процессе психотерапии. Большинство пациентов в начале лечения имеют неоднозначную мотивацию относительно формирующихся взаимоотношений с психотерапевтом: с одной стороны, стремление к независимости и противодействие контролю и давлению, а с другой - поиск поддержки, опоры и помощи. У здорового человека баланс потребностей в независимости-зависимости в процессе социализации претерпевает изменения: зависимость уменьшается, а независимость возрастает. При некоторых обстоятельствах у любого человека зависимость может периодически возрастать, например во время болезни, независимость также может возрастать, например в случае успеха или в полностью контролируемых опасных ситуациях. В соответствии с представлениями В. Н. Мясищева, зависимость, становясь все более устойчивой формой отношения пациента к другим, может трансформироваться в невротическую зависимость как черту характера.

В психотерапевтическом плане невротическая зависимость связана с таким типом поведения, когда пациенту кажется, что он может добиться прогресса только в той мере, в которой он получает от психотерапевта нечто, отсутствующее у него самого. Он опирается на врача, а не работает с ним, стремится избежать расставания, а не достигнуть независимости (Lower R. В., 1967).

Согласно психоаналитическим представлениям, зависимость является проявлением посредничества «Я» в интрапсихическом конфликте, выражением сопротивления и защиты. Эта зависимость проистекает из недостаточной удовлетворенности и формирования чрезмерных требований в период оральной фазы психосексуального развития, а также из переживания страха расставания в анальной фазе развития. Влечение к доминированию анальной фазы подавляется при продолжительной зависимости, но другие анальные побуждения проявляются в пассивно-агрессивном контроле объекта зависимым пациентом. В своей зависимости больной стремится избежать садистских побуждений, свойственных более поздним фазам. Эти желания победить соперника и отомстить объекту, принесшему разочарование (переживания в контексте эдипова конфликта), вызывают тревожность, связанную со страхом кастрации и расставания, что является основной мотивирующей силой при регрессии к зависимому поведению.

Зависимость от психотерапевта как сопротивление проявляется в том, что пациент противодействует анализу переноса, сосредоточивает внимание на реальных аспектах взаимоотношений с психотерапевтом и пытается превратить его в самого значимого человека в своей жизни. Психотерапевт воспринимается как главный источник силы. Инсайт не влечет за собой изменения поведения, пациент не меняет свою жизненную ситуацию, так как это «грозит» окончанием лечения и прекращением взаимоотношений с психотерапевтом.

Чтобы фундаментально изменить человека, по мнению Фрейда (Freud S.), необходимо вовлечь его в эмоционально заряженные взаимоотношения и использовать зависимость от психотерапевта для оказания влияния на него в желаемом направлении. В психоанализе появление зависимости от психотерапевта рассматривается как признак прогресса, так как это может способствовать разрешению трансферентного невроза. Однако есть опасность возникновения устойчивой привязанности к психотерапевту, что может необоснованно затянуть процесс лечения. На пути выработки более сильного «Я» пациент вначале обучается доверять врачу, с тем чтобы на основе доверия - зависимости развить свою независимость. Разумеется, психотерапевт не поощряет зависимость, но может и не предпринимать никаких мер по противодействию углублению зависимости от психотерапевта.

В основе зависимости от психотерапевта может быть невротический конфликт зависимости-независимости, который отражает столкновение инфантильных притязаний на опеку и стремления «Я» к активности и независимости. Нередко манипулятивный поведенческий стереотип проявляется в том, что зависимый и беспомощный пациент, внешне играющий второстепенную роль, фактически пользуется этим для достижения контроля и доминирования над другими людьми. Такой больной инстинктивно вовлекает психотерапевта в подобного рода коммуникацию, при этом он апеллирует к нередко имеющейся у последнего неосознаваемой им потребности быть всемогущим.

В процессе психотерапии важно сфокусировать внимание на проработке конкретных травмирующих переживаний, связанных с зависимостью. Психотерапевт сосредоточивает усилия на мобилизации саногенных личностных ресурсов пациента, на преодолении его привычного стремления отстаивать свою зависимость, переориентируя его в сторону развития независимости. При использовании психофармакотерапии необходимо учитывать возможность хронизации зависимости от психотерапевта у такого пациента, сочетающейся нередко в этом случае с психологической зависимостью от транквилизатора. Даже эмоциональная поддержка как вид психотерапевтического воздействия в отношении зависимых индивидов может таить опасность ограничения роста независимости. Также существенным может быть период завершения психотерапии и прекращения взаимоотношений «пациент-психотерапевт». В трудных случаях может оказаться эффективным участие котерапевта в виде либо постоянной совместной работы, либо поочередных приемов пациента. Иногда полезно предварительно вместе с больным установить конкретный срок окончания лечебного курса и четко ориентироваться в процессе выполнения психотерапевтических задач на эту дату, добиваясь усиления «Я» пациента и развития его независимости от психотерапевта.

В настоящее время все большую популярность приобретают дистанционные формы оказания психологической помощи, в том числе и людям переживающим смерть близкого. Но чтобы не стать при этом жертвой психолога-профанатора, человек, обращающийся за помощью, должен придерживаться определенных правил безопасности.

В связи с интенсивным развитием в современном мире информационных технологий, особую роль в жизни современного человека играет киберпространство.

Оно имеет ряд специфических особенностей, позволяющих продвигать самые разнообразные идеи. Так, в настоящее время достаточно популярными становятся дистанционные формы оказания психологической помощи (через Skype, в системе форума, чата и т.д.).

Такой подход имеет свои определенные преимущества:
- человек может получить консультацию специалиста и рекомендации в случае отсутствия возможности непосредственной встречи с ним;
- удобство, мобильность и гибкий график встреч со специалистом: в любое время, с любого места (дом, работа, заграница и др.), с любой частотой;
- экономия времени и денег;
- отсутствие факторов неуверенности и стеснения, поскольку в киберпространстве легче сохранить анонимность, конфиденциальность.

Обычно отдельным пунктом выделяют такое преимущество дистанционной психологической помощи, как безопасность.

Но насколько корректно утверждать, что консультирование в сети Интернет более безопасно для клиента, чем консультирование в кабинете психолога? Да, указанные специфические особенности киберпространства с одной стороны представляют собой позитивные возможности, но с другой - в руках безнравственных людей они становятся чрезвычайно опасными.

Так, не стоит недооценивать тот факт, что киберпространство выступает как усилитель любого воздействия, что позволяет группе или индивиду казаться более значительным, чем они есть на самом деле. По сути, с помощью «всемирной паутины» легко сформировать образ «профессионала», не будучи таковым, сделав себе рекламу, оставив заметки, популярные статьи, сразу же на нескольких ресурсах. Такие «специалисты» любыми средствами пытаются добиться привлечения внимания к своим постам, форумам, сайтам. Реклама их услуг в Интернет-сети усиливает их популярность и влияние, параллельно увеличивая их «аппетиты».

На Западе вопрос безопасности общества от некомпетентного работника пытаются решать через законы, в частности законы о психотерапии, через лицензирование профессии. Если специалист совершает «профессиональную ошибку», он может лишиться своей лицензии, и соответственно многих клиентов и заработка.

В России нет законов, защищающих клиентов от вреда, который может им нанести специалист «помогающей профессии». В итоге, в настоящее время мы сталкиваемся с действительностью, что личная безопасность во многом зависит от осведомленности клиента.

В этой статье мы постараемся отобразить основную информацию, которой необходимо владеть, чтобы не оказаться в руках непрофессионала.

Что же необходимо знать потенциальному клиенту?

Правило первое: прежде чем обращаться за помощью следует выяснить образование специалиста: базовое, дополнительное.

Профессионал никогда не будет скрывать сведений о наличии образования, наличии ученой степени, высшего учебного заведения, которое выдало специалисту диплом, не будет скрывать стажа практической работы по специальности, членства в профессиональных союзах, о научных статьях, монографиях, защищенных диссертациях, о принадлежности к конкретной психологической школе, о вероисповедании.

Если Вы планируете получать у этого специалиста консультации через Интернет, то Вы вправе попросить предоставить для ознакомления электронные копии документов, подтверждающих его квалификацию. Обычно вся эта информация размещается на сайте психолога.
Если Вы уже находитесь в кабинете у консультанта, то стоит помнить, что дипломированный специалист обычно имеет в кабинете копии дипломов, сертификатов. Вы можете попросить ознакомиться с ними. Не стоит бояться вопросов подобного рода, они смутят того, у кого образование в необходимой профессиональной области отсутствует. Вы получаете услуги и Ваше право убедиться еще раз, что с Вами будет работать профессионал.

Очень важно для специалиста участие в работе профессиональных международных конференций, членство в международных профессиональных ассоциациях.

Примером может служить Профессиональная Психотерапевтическая Лига, являющаяся официальным представителем Российской Федерации в Европейской Ассоциации Психотерапии, Азиатской Федерации психотерапии и Всемирном Совете по психотерапии. Лига проводит добровольное лицензирование деятельности психологов-консультантов, практических психологов и психотерапевтов; психологических и тренинговых центров. Каждый член Лиги может получить профессиональное признание в области консультирования, пройдя национальную аккредитацию и сертификацию. А также приобрести международное профессиональное признание, получив Европейский сертификат психотерапевта и Всемирный сертификат психотерапевта.

Еще один пример – это Российское психологическое общество, которое четко выделяет в сфере своей деятельности установление и поддержание высоких стандартов в научной и практической деятельности психологов. Общероссийской общественной организацией «Российское психологическое общество» создана система добровольной сертификации в области психологии, исполнительным органом которой является Национальный институт сертификации профессиональных психологов.

Правило второе: следует помнить, что в психологическое образование кроме знаний, умений входят личная психотерапия и супервизия своей практики у «старших товарищей» (т.е. у аккредитованных профессиональным сообществом тренеров-супервизоров).

Психотерапевту необходимо проходить личную терапию для того, чтобы он не вносил свои собственные проблемы в процесс консультирования, чтобы он видел и понимал, где его потребности, комплексы, мотивы, а где профессиональная работа, происходящая по профессиональным стандартам. Супервизия является не только формой личностного профессионального роста, но и формой защиты общества от некомпетентных работников.
Поэтому на первой встрече достаточно уместным будет также задать вопрос о том, где консультант проходит супервизию и кто является его супервизором.

Правило третье: не стоит забывать, что психолог обязан осуществлять практическую деятельность в рамках собственной компетентности, основанной на полученном образовании и опыте. У психологов, практикующих сомнительные методы, есть тенденция избегать научных конференций, конгрессов, симпозиумов и вообще – «птичьего» языка науки. Должны настораживать заявления, типа: «они теоретики, а я практик, я приношу реальную пользу - лечу людей», «наука закоснела, она несостоятельна, пришло время новой психологии, новых людей».

Такие направления как парапсихология, трансцендентальная психология, эзотерическая психология и т.п., научной психологией не признаны.

Если психолог считает себя разработчиком собственной теории, направления, либо концепции - спросите насколько она обоснована, признана ли в научных кругах (если да, то кем) и на работах каких ученых-психологов она зиждется, каковы ее особенности?

Психолог может применять только такие методики исследования или вмешательства, которые не являются опасными для здоровья, состояния клиента, не дают сведений о тех
психологических свойствах и особенностях клиента, которые не имеют отношения к конкретным задачам психологической работы.

Психодиагностические методики, кроме этого, обязательно должны быть стандартизованными, нормализованными, надежными, валидными и адаптированными к контингенту испытуемых.

Правило четвертое: количество необходимых консультаций определяется исключительно индивидуально. Некоторые клиенты для решения проблем нуждаются только в нескольких сессиях, для других могут потребоваться месяцы или годы. Оптимальный интервал между встречами 2-3 недели.

Правило пятое: стоит помнить о том, что психолог обязан соблюдать конфиденциальность, т.е. информация, полученная в процессе работы с клиентом на основе доверительных отношений, не подлежит намеренному или случайному разглашению вне согласованных условий.

Психолог может испытывать потребность в определенных действиях с целью предотвращения серьезной эмоциональной или физической травмы в случаях, когда клиент представляет угрозу для себя и/или других. В подобных случаях консультант может обсуждать материал сессий с коллегами. Также информация может быть раскрыта по решению суда, например, если клиент совершает преступление.

Правило шестое: профессиональный психолог прекрасно понимает, что для человека, обратившегося к нему за помощью, он – консультант, психотерапевт – становится очень влиятельной фигурой в жизни. Поэтому, консультант не должен использовать профессиональные отношения в личных, религиозных, политических или идеологических интересах.

Иными словами, психолог не строит с клиентом отношения, выходящие за рамки рабочих.

Хотя на сессии Вы можете быть с консультантом психологически близки, следует понять, что у вас только профессиональные отношения и контакты должны быть ограничены только сессиями: ни Вам, ни консультанту совершенно ни к чему звонить на мобильный, домой, чтобы рассказать о своем состоянии или о том, как были проведены выходные, приглашать на собрания или какие-либо мероприятия.

Если же специалист позволяет себе подобные нарушения, это должно Вас насторожить и заставить задуматься об истинных целях «консультанта»: почему Вам оказывают такую «честь»? Не ожидает ли «консультант» от Вас каких-либо услуг?

При нарушении личных границ клиента есть опасность формирования у него психологической зависимости от консультанта: в этом случае человек боится оторваться от «специалиста», испытывает страх начать без него строить свою жизнь, испытывает потребность постоянно прибегать к «указаниям» психолога, в подобном состоянии критичность мышления ослабляется, а следовательно клиент становится легко управляемым, что так необходимо «профанатору».

При этом, следует помнить, что любая зависимость (или аддикция), в том числе и психологическая, формируется не сразу, а постепенно:

1. Начало формирования аддиктивного процесса происходит всегда на эмоциональном уровне. Исходная точка – переживание интенсивного острого изменения психического состояния в виде ощущения драматизма или повышенного настроения, чувства радости, необычного подъема, чувства необычного волнения при общении со «специалистом» на консультации.

2. На следующем этапе четко отслеживается следующая картина: устойчивость человека к стрессовым факторам не возрастает, он так и не способен самостоятельно преодолевать жизненные трудности, но при столкновении с неприятными ситуациями он все чаще и чаще прибегает к помощи «профанатора»: начинает звонить на телефон, искать встречи между сессиями, ожидая указаний и советов, касаясь не только психологических, но и бытовых тем. «Профанатор» не будет пресекать подобные действия клиента, не будет стремиться выдерживать оптимальную психотерапевтическую дистанцию, он станет переводить профессиональные отношения на бытовой уровень, подчиняя своему контролю все больше сфер жизни своей «жертвы».

3. На третьем этапе зависимое поведение становится привычным типом реагирования при встрече с требованиями реальной жизни. Как только человек сталкивается с событиями, вызывающими душевное беспокойство, тревогу, чувство психологического дискомфорта, он, не раздумывая, автоматически обращается к «специалисту».

4-5. На четвертом и пятом этапах происходит полное погружение в зависимость. Состояние человека в целом отличается апатией и подавленностью, безынициативностью – достаточно безопасный способ поведения, для человека со сформировавшимся комплексом «Жертвы» (по С. Карпману), ведь теперь он заранее уверен в своем «провале» в любых жизненных вопросах, убежден в своей неспособности преодолевать даже малые трудности без помощи «профанатора».

Отметим, что к психологической зависимости, к отказу от своей психологической автономии наиболее склонны люди с низкими адаптивными возможностями, неустойчивые перед разного рода стрессорами, проявляющие постоянное недовольство собой, жизнью и окружением, оказавшиеся в сложных социально-экономических условиях, испытавшие многочисленные разочарования и крушение идеалов, имеющие постоянные конфликты в семье и на производстве, потерявшие близких, люди, которым в трудную минуту не находится поддержка. А, следовательно, они легко могут стать жертвой «профанаторов».

Удивительно, что «профанатор», человек не имеющий психологического образования, тем не менее занимающийся психологической практикой даже за «условную» цену, сам себя подвергает риску оказаться в роли «Спасателя» (по С. Карпману): «профанатор» может с одной стороны искренне желать облегчить задачу клиента, но в то же время испытывать страх ответной реакции, настойчиво пытаться убедить клиента сделать «правильный выбор», не давая тому самому придти к решению. Дело в том, что «Спасатель» боится интенсивности переживаний клиента, поэтому сразу же переключается на решение проблемы, которое, как он убежден, уже видит и знает.

Стоит помнить, что профессиональному консультанту недопустимо ставить себя в позицию всезнающего «гуру», который способен разрешить все проблемы клиента, допускающего только бескомпромиссные, директивные утверждения и советы. Психолог должен признавать право клиента на сохранение максимальной автономии и самоопределения, включая возможность как вступать в профессиональные отношения с психологом, так и прекращать их.

Итак, стоит запомнить, что лучшее обслуживание Вы получите только тогда, когда отношения останутся на профессиональном уровне; только тогда, когда сессии будут концентрироваться на Ваших проблемах. Профессиональный психолог в первую очередь должен быть способен Вас выслушать внимательно и понять - ведь уже это само по себе, как правило, ведет к определенным положительным изменениям.

Если консультирование проходит успешно, то Вы почувствуете, что способны самостоятельно без поддержки и вмешательства консультанта противостоять жизненным трудностям.
В противном случае, вместо активного стремления разобраться в своей жизни, изменить ее, возникает страх и беспокойство перед ситуациями, требующими самостоятельности и ответственности, формируется пассивное и поверхностное отношение к происходящему.

Все описанные выше правила касаются в своей совокупности одного очень важного вопроса - вопроса о профессиональной этике .

Полезно поинтересоваться, руководствуется ли так называемый «психолог» этическим кодексом? Если да, то в чём его смысл? Можно ли с ним ознакомиться?

Примером такого кодекса может служить «Этический кодекс психолога принятый 14 февраля 2012 года V съездом Российского психологического общества».

Если в качестве этического кодекса предлагается свод абстрактных правил, предполагающих разную трактовку – это наводит на сомнения о профессионализме и возникает вопрос об истинных целях такого специалиста.

При этом, консультант на первой же встрече среди прочих организационных вопросов должен указать организацию, в которую клиент может обратиться, если у него есть претензии к оказанию психологических услуг.

Так, консультативным и регулирующим органом Российского психологического общества по вопросам профессиональной этики психолога является Этический комитет Российского психологического общества.

Стоит помнить, что если по какой-либо причине Вы сочтете, что не удовлетворены услугами психолога, то не стоит бояться ему об этом сообщить и прекратить сессию.

Профессионал никогда не будет приучать своих клиентов к мысли, что люди, перешедшие к другому специалисту являются «врагами», «предателями», он ни в коем случае не будет вызывать у клиентов иррационального чувства вины. Консультант для своих профессиональных интересов может Вас спросить о причине недовольства. Но ответ на этот вопрос ему необходим лишь для анализа своей деятельности, но никак не для того, что Вас «отговорить».

Конечно, указанные шесть правил не являются исчерпывающими: всех возможных ситуаций не описать, да и такую цель перед собой мы не ставили. Но через эти правила мы постарались обозначить основные ориентиры, позволяющие отличить специалиста от «профанатора», постарались дать представление о характере профессиональных отношений в диаде «психолог-клиент». Хочется подчеркнуть, что психическое здоровье требует к себе такого же трепетного отношения, как и физическое. Когда возникает необходимость обратиться к врачу, мы стремимся попасть на прием к самому лучшему, авторитетному и опытному доктору. И, чтобы быть твердо уверенным в правильности нашего выбора мы стараемся собрать как можно больше информации. Такой же рассудительности требует выбор психолога-консультанта. Следует помнить, что специалиста трудно смутить вопросами, касающимися его профессии и профессиональной подготовленности, поскольку он по определению должен проявлять компетентность в своей области.